Закрытое письмо видному единороссу

Уважаемый Михаил Викторович!

Пользуясь тем, что Вы этого письма с высочайшей вероятностью никогда в жизни не прочитаете, я мог бы сплясать на Вас, Вашем облике, Ваших манерах и привычках, Вашем ценностном наборе, Вашем вкусе и воспитании самую знойную качучу изо всех, что мне доводилось исполнять в жизни. Но в таком случае я невольно уподобился бы Вам.

Посему зайдём с другого конца.

Михаил Викторович, Вы тяжело больной человек.

Вы добились в этой жизни очень и очень многого. Однако ни счастья, ни приятной усталости исполнившего свой долг человека в Вашем облике не наблюдается. Наблюдается хроническое переутомление, озлобленность и болезненная реактивность.

Вы очень сильны. Но эта сила не делает Вас ни спокойнее, ни благороднее. Вы с лёгкостью свергаете глав регионов и олигархов местного розлива, но очевидным образом напрягаетесь, разговаривая с подчинёнными.

У Вас, как у любого деятельного и дееспособного персонажа, множество врагов и недоброжелателей. Однако не так много мне известно людей, после ухода которых из офиса подчинённые вздыхают полной грудью и позволяют себе поесть, а после ухода из региона – неделю беспробудно пьянствуют. Есть ненулевая вероятность того, что после Вашего окончательного ухода случится большой праздник Бордельеро, что угрожает нашей планете тектоническими сдвигами и озоновыми дырами. Так что живите долго, Михаил Викторович!

Вы не умеете излучать энергию и подпитывать собою других. То есть Вы, конечно, скажете, что умеете-умеете, просто не хотите, но эти разводки нам знакомы много десятков лет. Вы боитесь людей – вот в чём Ваша основная проблема. Вы боитесь, что они выйдут из-под контроля, перестанут воспринимать Вас всерьёз, переключат внимание с Ваших умных и решительных речей и поступков на Ваши, как у кошки, четыре ноги, длинный хвост и малый рост… Что они будут смеяться. А Вам проще вынести пятнадцать лет расстрела через повешение, чем даже допустить мысль о том, что Вы можете быть смешны. Именно поэтому Вы предпочитаете невкусно любезничать с женским полом и с матерками и армейскими шуточками покрикивать на мужской. Вы боитесь людей иного образовательного ценза. Вы боитесь людей иной, более тонкой душевной организации. Вам неизвестна суть понятия “коллега” – Вы умеете только командовать и подчиняться. Что поделать – наследие казармы преодолевается с трудом.

Это был анамнез. А теперь метнёмся в сторону диагноза.

Разгадка всему, как учит нас Интернет, – безблагодатность. Вы один из самых безблагодатных людей, встреченных мною на жизненном пути, дорогой Михаил Викторович. И Вы уже не пытаетесь анализировать причины собственной богооставленности, но напротив – учитесь всё эффективнее и “системнее” существовать внутри неё. В этой безблагодатности Вы совершенны и последовательны. Отсюда и Ваша механистичность, и плохо скрываемая ненависть к любой форме творчества.

Как любой боящийся, Вы несовершенны в любви. Вы просто не понимаете, как, зачем и почему можно и нужно любить ближнего. Ваше кредо – “А зачем любить всех? Вот у меня есть жена и дочери – я их и люблю. А всех-то зачем?” Даже в самом закоренелом негодяе порою просматриваются последние искры той самой благодати, отблески сияния Святого Духа. В Вас же – никогда. Именно поэтому Ваш образ столь целен, гармоничен и печален.

Как человек, потерявший не только список тех, кого любить, но и инструкцию, как это делать, Вы с лёгкостью превращаете врагов в друзей, а друзей во врагов. Вы сначала героически выбираете персонажа в мэры и губернаторы, а затем ценою фантастических усилий и невероятного напряжения десятков и сотен человек извергаете его оттуда. Вы – Сизиф нового времени, Михаил Викторович.

Помните, что говорил папаша Мюллер о Холтоффе? “Этот будет землю рыть. Этому наши игры ещё нравятся”. Так это о Вас. Вы, конечно же, объясняете свою мотивацию целесообразностью и пользой для Родины. Но гораздо больше пользы для Родины будет в скорейшем прекращении манипуляций и психологической вивисекции над обществом, одним из признанных мастеров которой Вы небезосновательно считаетесь.

Максимум, который можно сделать и для человека, и для страны, и для общества, – признать его/её уникальность и оставить как есть. Если каждый человек – творение по образу и подобию Божию, то можно ли его улучшить? Но для нерелигиозного человека, для верного сына Отечества Иллюзий и Русского Поля Экспериментов это немыслимо. Да как же его оставить? Да он же без нас усрётся, замёрзнет, сойдёт с ума! Вот видите: гордыня – первый признак отсутствия любви, дорогой Михаил Викторович.

Теперь о лечении.

Вы можете умереть от раннего инфаркта, ибо living on the edge, постоянная жизнь на грани и на энергии сопротивления чаще всего долгой не бывает. Умирая, Вы будете жалеть о несделанном, сокрушаться о вынужденном расставании с близкими и посылать лучи поноса своим врагам, число которых вплотную приблизится к населению среднего российского города. Но мысль о раскаянии вряд ли посетит Вас в этом случае.

Вы можете пасть жертвой какого-либо хитровыструганного заговора со стороны Ваших недоброжелателей – особенно если им придёт в головы объединиться с чётко осознаваемой целью. Да, Вы умрёте как солдат на поле боя – быстро, мужественно и с полной уверенностью, что эта смерть не напрасна. Не стану Вас разочаровывать…

Не исключаю варианта Вашего попадания на скамью подсудимых – по делу о признании “Единой России” преступной организацией или какому-нибудь иному. Вот тогда Вы и поймёте, что чувствовал генерал-фельдмаршал Кейтель на Нюрнбергском процессе. Вся вина последнего заключалась лишь в том, что он исполнял приказы. Причём делал это на порядки лучше других. За что и заслужил свою петлю.

Однако Вам всего-то сорок с небольшим, и есть надежда, что Вас ещё может настичь кризис среднего возраста с присущей ему глобальной этической переоценкой. Иной раз, когда Господь очень хочет кого-то вразумить, в ход идёт более радикальная терапия: стихийные бедствия, финансовое банкротство, потеря близких… Не приведи Господь, чтобы с Вами это случилось! Ибо при всей Вашей игуанодонской кожуре в сердце у Вас наверняка тлеет уголёк сомнения: а так ли я всё делаю, а тем ли занимаюсь?

И обширная русская агиография подсказывает мне ещё один, совершенно фантастический для Вас и абсолютно реальный для российского пути вариант развития событий. В каком-то сне, опьянении, внезапном озарении на унитазе – неисповедимы пути Господни! – Вам вдруг откроются все те бездонные размеры и масштабы Зла, которое Вы совершили и которому продолжаете истово служить. И я не исключаю, что именно тогда Вам вдруг захочется встрепенуться, омыться, очиститься, отплеваться, сорвать с себя ордена за заслуги перед адом четвёртого круга и попросить прощения у мира и страны, в судьбы которой Вы столь профессионально, сколь и бесцеремонно, вторгались все эти годы.

Главное в это момент – преодолеть в себе желание немедленно застрелиться. Я искренне надеюсь, что Вы храните свои наградные пистолеты в сейфе, в разобранном виде и отдельно от боеприпасов. В конце концов, история знает гораздо больших злодеев, сумевших-таки отмолить себе место в Царствии Небесном. Попросите помощи у небесного покровителя, архистратига Михаила  – Вашей недюжинной силы и обретённых за жизнь навыков и умений должно хватить на преодоление даже того чудовищного количества ошибок и заблуждений, зла и дурных поступков, которое Вам удалось совершить за какие-то сорок лет.

Закройте глаза и попросите прощения у всех-всех-всех. И тогда – Бог знает – может быть, Вам и удастся победить главного противника своих спаррингов. Самого себя.

Что до меня, то я Вас прощу. Обещаю!

С полной ответственностью за каждое слово,
Дмитрий Токман.